Лаврушники против славян
Криминальной столицей Приангарья в начале 1990-х годов был Иркутск. В то время лидирующее положение в местной преступной среде занимали грузинские «авторитеты», так называемые лаврушники, во главе с осевшим в Иркутске после освобождения из тулунской спецтюрьмы вором в законе Махо (Ильей Симония) и зачастившим в Сибирь Скотом Тбилисским (Паатой Гудашаури). Кавказцы занимались созданием общака (воровской казны) и развивали криминальный бизнес: вывозили лес и дефицитные в те годы автомобили, которые приобретались мошенническим путем по целевым чекам, собирали дань с коммерсантов. Лаврушниками двигал, прежде всего, экономический интерес – широкие возможности для преступного промысла, которые открывались с реформами.
Славянам, понятно, не нравилось, что кавказцы разевают рот на чужое добро. Воровские традиции в регионе и ее столице к тому времени уже сложились. В 1989 году в областном центре бизнес был поделен между основными
преступными группировками. Одной из самых влиятельных среди них была ОПГ Владимира Соломинского, сына известного своей виртуозностью карманника Культяпого. Будучи вором в законе, Солома осуществлял общее руководство преступной деятельностью и улаживал конфликты между криминальными организациями. Группировка Владимира Кофмана (Юмата) занималась рэкетом в отношении спекулянтов и кооператоров, бригада Степана Пилива (Стэфан) сосредоточилась на поборах с наперсточников и фарцовщиков. Александр Гармаев (Гармай) предпочтение отдавал грабежам и рэкету, а у Орлова (Орла) и Шубина (Шубы) любимой темой были наркосбыт и фарца. Вес в преступной среде набирали Павел Киселёв (Кисель), Александр Вологжин (Повар) и Владимир Полушин (Волк), отвечавшие за угон дорогих автомобилей и вымогательство. Они имели коррумпированные связи в правоохранительных органах, успешно крышевали фирмы, внедрялись в легальный бизнес.
«Русский» клан возглавлял тогда сам Япончик – Вячеслав Иваньков, один из наиболее авторитетных в стране законников. Он сидел в тулунской крытке и рулил прямо оттуда. В его команде числились уважаемые воры Боец, Стрела, Сахно и Тимур. «Правильному» Япончику было сложно смириться с тем, что некоторые лаврушники покупали корону вора, а их иркутский лидер Махо имел в биографии темное пятно – сидел за убийство по найму.
Когда должность смотрящего за регионом из рук Иванькова получил Владимир Тюрин (Тюрик), разборки между славянами и лаврушниками достигли апогея.
Центр преступного движения к этому времени переместился из Иркутска в Братск, где «заседало» теневое правительство региона, раздававшее «портфели» своим представителям – положенцам – в городах и районах. 9 февраля 1994 года Тюрик заявил на сходке, что Симония развенчан, и назначил положенцами Иркутска Олега Болбатовского (Балду) и Владимира Толстикова (Толстика). Тогда же он отправил в областной центр Диму Братского с наказом проводить антигрузинскую линию. Однако Балду, а вслед за ним и Диму застрелили (Толстик позднее пропал без вести). В ответ славяне прикончили Пату Гудашаури – одного из лидеров лаврушников, друга Махо. В него выпустили очередь из автомата через окно квартиры по улице Бограда. На подъезде, где жил Скот Тбилисский, соратники прицепили мемориальную доску, отдав дань почестей герою криминальных разборок (ее убрали после жалоб жильцов дома). Махо успел тогда сбежать в Сочи, где на него тоже было совершено покушение. Лаврушники сопротивлялись еще несколько лет. В 1995 году в Иркутск прибыл грузинский вор Эдуард Габелая (Цуцуна) – пытался наладить контакты со славянами, заручиться поддержкой чеченско-дагестанской диаспоры. Но был похищен и пропал без вести.
Ключевые административные посты в криминальном Иркутске всегда занимали местные «авторитеты», с середины 1990-х это были люди Тюрика. Никто из заезжих никогда не был посажен в областном центре на «царствование». Смотрящие в областном центре менялись часто, как в калейдоскопе. В те лихие годы они – все до единого – заканчивали свою жизнь под пулями или пропадали без вести. И все же эта должность в воровском сообществе продолжала оставаться очень почетной.
